ЗАТЕМНЕНИЕ. ИЗ НЕГО - ШИРОКИЙ ЭКРАН.
= Почти во всю его длину лежит на нижнем щите вагонки грузный крупный мужчина. Он - в перепоясанной телогрейке, в ватных брюках и сапогах (редкость варез soft среди заключенных). Его нога, дальняя от нас, закинута на раскосину вагонки, ближняя, чтобы не на одеяло, свеши- вается в проход.
Он - не на спине, а немного повернут к нам, и мы узнаем его - это тот "полковник", который нес трубу. Он говорит лениво, веско, абсолютно:
- Хре-еновина все это, м-молодые люди. Романтический бандитизм. Корсиканская партизанщина. У меня варез soft немалый военный опыт, но и я не могу представить, с какой стороны эта междоусобная резня приблизит нашу свободу?
= Он говорит - Федотову, сидящему через проход на постели около Мантрова.
Когда в конце 40-х годов мы были завалены 25-летними сроками, мы в газетах только и читали о небывалых преследованиях в Греции. И сегодня многие высказывания западной печати и западных деятелей, варез soft даже наиболее чутких к угнетениям и преследованиям, происходящим на Востоке, для искусственною равновесия перед "левыми" кругами обязательно продолжаются оговоркой: "впрочем, как и в Греции, Испании, Турции.
А палата вся переменилась -- уже ни Федерау не было, ни философа, ни Шулубина. Этого рассказа при прежних составах палаты почему-то Олег никогда от Ахмаджана не слышал.
Сфотографировались мы, расплатились и ушли. В следующее воскресенье за фотографиями иду я один. Степана варез soft Лева- ду дела задержали. Встречает меня фотограф, как старого знакомого. - Получайте свои снимки, - говорит, - и товарищей ко мне присы- лайте. Глядите, какой герой!
Рана оказалась4 неопасной, и дней через десять Женька вернулся домой. На ноге остался кривой широкий шрам.
