-- Да ведь нельзя! -- покачал головой Павел Николаевич. -- При наших болезнях запрещено строго. .. За месяц никто в палате и подумать не дерзнул, а Чалому иначе soft gadget казалось и дико.
-- Тебя как зовут? -- уже был он в его проходе и сел колени к коленям. -- Павел Николаич.
Во-первых, мне захотелось преподать этому парню Илье маленький урок, который, может быть, еще пригодится в жизни, а во-вторых, мне хотелось подарить Лиде желаемый цветок, поэтому я встал с камня и, хотя ноги мои после дневного soft gadget похода почти не двигались, пошел на крутой гребень морены, чтобы перевалить через него и на другом склоне во что бы то ни стало сорвать эдельвейсовую ромашку.
-- Нам принесли весть из Дамаска. Там община ждет помощи -- кой-кто утратил крепость веры. Отправляйся туда и покажи, как надо защищать благочестие.
Вот сила мысли! -- и за тысячи лет не догадывались обвинители: сам факт ареста уже доказывает виновность! Если подсудимые невиновны -- так зачем бы их тогда арестовали? А уж если арестовали -- значит виноваты!
Рассказывает Владилен о таком самоохраннике -- Кузьме, бывшем шофере, молодом парне лет двадцати с небольшим. В 1949 году он получил soft gadget десятку по 58-10. Как жить? Другого пути не нашел. В 1952-м Владилен уже застал его самоохранником. Положение мучило его, он говорил, что не выдержит этой ноши -- винтовки; идя в конвой, часто не заряжал еЈ. Ночами плакал, называя себя шкурой продажной и даже хотел застрелиться. У него был высокий лоб, нервное лицо.
О, святая простота! Вот уж Органы никогда не знали никакого дознания! Присланные сверху списки, или первое подозрение, донос сексота или даже анонимный донос5 влекли за собой арест и затем неминуемое обвинение. Отпущенное же для следствия время шло не на распутывание преступления, а в девяносто soft gadget пяти случаях на то, чтобы утомить, изнурить, обессилить подследственного и хотелось бы ему хоть топором отрубить, только бы поскорее конец.
Может быть, мы не разгадаем многих тайн, пока будем считать, что рожь и василек -- два раздельных растения, а не один биологический организм.
И вздыхает Петр Николаевич Птицын (посидевший по 58-й): "А ведь настоящие преступники не способны к подлинному труду. Именно неповинный человек отдаЈт себя полностью, до последнего вздоха. Вот soft gadget драма: враг народа -- друг народа".
Но -- не угодна жертва твоя.
"Неповинный человек"! -- вот главное ощущение того эрзаца политических, который нагнали в лагеря.
