Потеряв равновесие, старик упал на пол и некоторое время лежал, всхлипывая и бормоча.
- Я!
-- Стервец, ну, стервец. .. -- заворочался старик, приподнимаясь, -- стервецы, сволочи. .. Господи, какие гады. .. Мальчик подошел к окну и стоял, поглядывая на старика. Старик нашел палку, собрал деньги и, стоя на колене, засовывал бумажки в карман пальто: офисный софт
Кровать скрипела и слышалось еще что-то похожее на хныканье. В висках снова застучало.
-- Сережа. .. Сережа! -- старик подполз к нему, обхватил его ноги, прижался лицом к куртке. -- Бессердечные. .. люди. .. Вдруг он отстранился и почти выкрикнул: -- Вот что, стервец, ты меня не учи! -- Я-то учить не буду.
До того как родилась Шизгара, для которой электрический звук стал земной формой существования, верой и любовью. И тогда он жил, был из крови офисный софт и мяса, пульсировал и был способен к воспроизводству, а разгоряченным юным его мозгам покоя не давала мечта о всеобщей любви и праздничной справедливости будущего детского мироустройства.
На солнечном пригреве, на камне, ниже садовой скамейки, сидел Костоглотов, ноги в сапогах неудобно подвернув, коленями у самой земли. И руки свесил плетьми до земли же. И голову без шапки уронил. И так сидел грелся в сером халате, уже наотпашь,-- сам неподвижный и формы обломистой, как этот офисный софт серый камень. Раскалило ему черноволосую голову и напекло в спину, а он сидел, не шевелясь, принимая мартовское тепло -- ничего не делая, ни о чЈм не думая. Он бессмысленно-долго мог так сидеть, добирая в солнечном греве то, что не додано было ему прежде в хлебе и в супе.
Может быть, это попала песчинка, может быть, другая какая-нибудь соринка. Я черпаю снова, и теперь вода от края чашки до дна абсолютна чиста. Я отхожу от ручья и сажусь офисный софт под офисный софт деревом на плоский удобный камень. Теперь ничто в мире не помешает мне выпить эту чашку самого вкусного, самого сладкого, какой только может быть на земле, напитка -- фарфоровую чашку холодной родниковой воды, зачерпнутую мной в ручье, светло и весело бегущем мимо нашего бивуака в тени арчовых кустов по серым камням в травянистых бережках под офисный софт чистым -- сегодня -- солнечным небом.
... Когда в Москве шли разговоры о восхождении на вершину, имелась в виду просто вершина, еще неизвестно какая -- какой высоты и какой трудности.