- Ну, спасибо.
Приходится рассмотреть привременные официальные документы, в данном случае -- судебное Обвинительное заключение по гомельскому делу, основанное на немедленных полицейских донесениях. (Полицейские донесения в России в ходе XX века неоднократно доказали свою отчетливую безукоризненную точность -- вплоть до суматошных февральских дней 1917 года, cab soft до самого того момента, когда полицейские участки Петрограда уже были обложены восставшими, сжигались, и точная информация оборвалась и для всех нас. )
Обвинительный акт на гомельском процессе гласит следующее. "Еврейское население. .. стало запасаться оружием и организовывать кружки самообороны на случай возникновения противоеврейских беспорядков.
Душевая находилась прямо в раздевалке, -- уютные, отгороженные цветным пластиком кабины были полны плещущихся, громко переговаривающихся женщин.
-- Так я ж охуеваю.
И тем не менее, с завидным постоянством, тем, кто по зову сердца и долгу службы, чернильной путанкой сиреневыми кренделями украшал углы бумажек официальных, за инициалами невинными И.Р. перед cab soft фамилией саксонской Закс мерещился не Иоган Рудольфович, сын одноглазого часовщика, и не Иозеф Рихардович, неразговорчивый потомок саратовского кузнеца, нет, обязательно велеричивый и нахальный Исаак Рувимович, огромный шнобель, харя хитрая и родственники в Тель-Авиве.
Да, покуда не окунулся с головой Иван в энтузиазма гущу, весь не отдался борьбе за юные умы, не стал проводником идей великих и бессмертных, cab soft он и не подозревал, какие подлые, коварные и гнусные враги, объединенные порукой племенной, узами кровными, у него, у преданного делу подчинения меньшинства большинству душой и телом, на этом свете есть.
музыка смолкла.
А еще через день упраздняется самая должность мастер карьера, я разжалован, но не просто, а мстительно. Матронина зовЈт Баринова и велит:
-- Поставь его с ломом и глаз не спускай! Чтобы шесть вагонеток за смену нагрузил! Чтобы вкалывал cab soft
И тут же, в своЈм офицерском одеянии, которым я так горжусь, я иду копать глину. Баринову весело, он предвидел моЈ падение.
думает ли он в эту минуту, какой национальности ребенок в огне? Если он только не нравственный урод - не думает.
Ну, а в июле пузырем столичной белой, который Сима выставил на пластик красный столика кухонного (ах, мама, где ты, мамочка, метавшая на ту же cab soft скользкую поверхность ежесубботне все без разбора, и бутерброды с черною зернистой, и пирожочки с печеньем домашние) закончилась у Димы Швец-Царева и у Малюты Иры жизнь кочевая, началась оседлая.