И сразу села на девятку, словно специально поданную к трапу, и покатила, поехала, любуясь грязными витринами, котами, тополями, торговцами колбой, и встречный ветерок спешил то о цветеньи плановом сирени доложить, то о поре горячей в чанах огромных плавить битум soft перевести
Господи, как это просто, и непонятно лишь одно, что же мешало раньше, не дожидаясь приглашения ио, иа, иу, бумажки с красными строками и грамотно оставленным для дырокола полем слева, на все это подобье жизни плюнуть. Тьфу. Дура ты, Лера. Ну, это уж само собой.
Итак, часу в четвертом, потном, пыльном, весеннюю голубизну на желтизну июньскую сменившего внезапно дня, вдоль жухлой зелени вонючим автотранспортом замученного прежде времени газона, от soft перевести остановки автобуса "Завод Электромашина" к бессмысленно с утра на солнце пялившемуся большими окнами немытыми, ослепшему и задохнувшемуся Трансагентству шла девушка красивая, высокая в приятном тонком свитерке и джинсах голубых, беспечно уплетая эскимо на палочке по 22 копейки.
И тогда - полная тишина.
А с провалом моим - я не понимал! Кипел, бунтовал и не понимал: з_а_ч_е_м должна была рухнуть работа? - не моя же собственная, но - почти единственная, уцелевшая и память правды? з_а_ч_е_м должно быть нужно, чтобы потомки узнали меньше правды, почти никакую (ибо каждому после меня ещё soft перевести тяжелее будет раскапывать, чем мне; a те, кто жили раньше - не сохранились, не сохранили или писали совсем не о том, чего будет жаждать Россия уже невдолге)? Давно оправдался и мой apеcт, и моя смертельная болезнь и многие личные события - но вот этого провала я не мог уразуметь!
-- Ну, что же ты оробел? -- Штаубе повернулся к Сереже. -- Ты же про министерство спрашивал? Вот это и есть дедушкино министерство!
Они подошли к вахтеру.
-- К Злотникову, -- Ребров подал вахтеру Ольгин и свой паспорта. Вахтер выписал два soft перевести пропуска. -- А мы к Николаю Николаевичу Артамонову по старой дружбе! -- Штаубе протянул свой паспорт. -- Не успел десять лет назад уйти на пенсию, как все в родном министерстве изменилось. Даже вахта! Была деревянная -- стала стеклянная!
Но казах щурится, пить-есть не предлагает. Спрашивает: "А как памилий, начальник?"
ВсЈ у меня было приготовлено, но голова гудит, забыл. Отвечаю: "Иванов. -- (Глупо, конечно. ) -- Ну, так продай продуктов, аксакал! " -- "Нет. К соседу иди". -- "Далеко?" -- "Два километра".
Я сижу с осанкой, а Коля тем временем soft перевести не выдержал, взял со стола лепешку и пытается жевать, но видно трудно у него идЈт. И вдруг казах берет кнут -- короткая ручка, а длинная кожаная плеть -- и замахивается на Жданка. Я подымаюсь: "Эх вы, люди! Вот ваше гостеприимство! " А казах ручкой кнута тычет Жданка в спину, гонит из юрты.