23
Он дрожал и просил костра. Но ведь вдоль Иртыша нас должны повсюду насторожЈнно ждать. Это удивительно, что мы до сих пор ни разу не софт office пересеклись с конвоем. Что лунными ночами на середине софт office Иртыша они нас не софт office заметили и не софт office остановили.
Тут мы увидели на высоком берегу огонЈк. Коля стал просить вместо костра зайти и погреться. Это было еще опаснее. Нельзя было соглашаться. Столько перетерпеть, столько пройти -- и для чего же? Но отказать я ему не софт office мог, может заболел.
-- Ничего. ..
-- Ну, Мариночка! Милая моя!
Марина брезгливо поморщилась.
"У русских поэтов всегда были трудные судьбы! " - утешил себя Сергей.
Машина остановилась. Трое взрослых, более того, по-жилых людей пошли в тихую зеленую рожь, расходясь веером, чтобы отдалиться на несколько шагов друг от друга. Потом я опрокинулся на спину, и в мире не оста-лось ничего: ни друзей, ни машины, ни Белоруссии, ни Москвы софт office Высоко в небе, почти не склоняясь надо мной, стояли колосья.
Внизу, где я лежал, был микроклимат и микромир. Он состоял из зеленого полусвета, прохладной тишины, све-жести, пахнущей молодой сочной рожью. Гораздо выше меня в тех сферах, где находились колосья, струился лег-чайший ветерок.
Беспорядочно лежат трупы. Раненые корчатся. Отползают. Поднимают голову - и снова кладут. А вон, притиснувшись к углу барака, с ножом стоит Хадрис. Нам видно, кого он ждет - автоматчика, бегущего вдоль другой стены. Сравнялись! Удар ножа в шею. Подкосились ноги автоматчика. Хадрис вырвал себе автомат.
Вот таков Тэнно. Во всяком новом лагере (а софт office его этапировали частенько) он был вначале подавлен, грустен -- пока не созревал у него план побега. Когда же план появлялся -- Тэнно весь просветляется, и улыбка торжествовала на его губах.
= Увидел! Приложился, Очередь! .. Пушечный выстрел близ нас.
Пламя сбоку в кадр! Черный фонтан на месте Хадриса! Клочья!
Разговор этот особенно заинтересовал Наделашина потому, что портняжество оставалось его тайной страстью. После дежурств в накалЈнных безумием коридорах главной политической тюрьмы его успокаивал шорох ткани, податливость складок, беззлобность работы.
-- Пожале-ет вас батька усатый! Он брату родному не поверит, не то что вам, лопухам!
Чем в каторжном лагере хорошо софт office -- свободы здесь от пуза. В усть-ижменском скажешь шепотком, что на воле спичек нет, тебя садят, новую десятку клепают.
