(Но ведь "Август Четырнадцатого" передал за границу сам - и это действие не инкриминируют)
Пока хватает ума не инкриминировать. Но честная "Литературная газета" и здесь допускает сокращение, невинное, как soft lens все её "сокращения". "Солженицын сразу передал рукопись своего романа за границу", - о, не ложь! упущено самое маленькое: после того как soft lens предложил семи советским издательствам - "Художественной литературе", "Советскому писателю", "Молодой гвардии" и разным журналам, не хотят ли они хоть прочесть, хоть полистать мой роман - и ни одно не изъявило желания даже взять его в руки. Как сговорились. Ни одно не ответило на моё письмо, ни одно не попросило рукописи.
-- Я из плена три раза бежал. И три раза ловили. Сенька, терпельник, все молчит больше: людей не слышит и в разговор не вмешивается soft lens Так про него и знают мало, только то, что он в Бухенвальде сидел и там в подпольной организации был, оружие в зону носил для восстания.
Я тру лоб, я закрываю глаза, открываю -- опять этот сон: никем не конвоируемое скопище людей. Я твердо помню, что еще сегодня ночевал в камере и завтра буду в камере опять. А тут какие-то контролеры со щипчиками: "Ваш билет! " "Вон, soft lens у товарища. "
Вагоны полны (ну, по-вольному "полны" -- под скамейками никто не лежит, и на полу в проходах не сидят). Мне сказано -- держаться просто, я и держусь куда проще: увидел в соседнем купе боковое место у окна и пересел.
Осторожно снял с Березы.
Ольга потрогала его напрягшийся член, поцеловала в висок. -- Сейчас?
Евгений осторожно дотянулся до спинки кровати, снял брюки и достал сигареты. В избе было сумеречно. На окнах висели старые шали и, как плотное сито, сеяли хрупкие иголки дневного света. Покой, с которым так soft lens не хотелось расставаться, покидал его. И удержать его было невозможно. Новый день наваливался на Евгения всей своей тяжестью, всеми своими заботами и неурядицами.
-- Маленький. .. покормил свою Оленьку. Больше кричать не будешь?
- Вроде бы.
-- Качает, как на пароходе! Держись за подушку.
- Светланова!
-- К географии от этих скитаний привязался. Чертовски интересно! Наездишься -- насмотришься. .. Ну, и что ж? Только soft lens походил на лекции с неделю, меня -- хоп! -- и опять на Лубянку! И теперь -- двадцать пять лет!
За дверью иногда Подшебякина звонила диспетчеру станции. Тётя Фрося пришла, опять ушла. Потом послышался тяжёлый переступ в четыре сапога. В дверь постучали, приоткрыли, звонко спросили: - Разрешите войти?
И не дожидаясь soft lens и не дослышивая разрешения, вошли. Первый гренадерского роста, гибкий, с розовым охолодавшим лицом, ступил на середину комнаты и с пристуком пятки доложил: - Начальник конвоя транспорта девяносто пять пятьсот пять сержант Гайдуков!
